До самого старта надеялись на то, что присоединится хотя бы еще один экипаж, поэтому окончательный выбор маршрута откладывали до последнего.
Загрузив Лехино снаряжение в машину, перечислили ему варианты – Муравьиный хребет за Красновишерским заповедником, заповедник Басеги, или окрестности Кытлыма. Леха давно хотел побывать на Ослянке. Так родился маршрут рейда – через Ослянку на Конжак. Сообщить бы товарищам и родным, куда направляемся, так ведь нет…
Закупаемся продуктами в Шоколаде, перед самым закрытием – когда уже собрали тележку, по громкой связи покупателям предложили пройти к кассе. С трудом упихиваем продукты в машину, заполнился багажник и на заднем сиденье осталось места ровно для одного человека. Нива в дальний рейс – двухместная машина…
Рейд Эдельвейс 2009: Кырьинский котел. Старт: Пермь, пятница, 31 июля, 24:00. Личный состав экспедиции: пилот-механик – Сварог, штурман-фотограф – Берлиоз, стажер – Леха LND Inquizitor. Транспорт – ВАЗ-2121, 1990 г.в., резина К-139, 8 амортизаторов, лифт «от Мишани», люстра. Снаряжение: хайджек, преобразователь12/220, ручная лебедка и жалкие обрывки тросов (метров 20) к ней прилагаются, бензопила Штиль и топор – в этом джентльменском наборе не хватает лопаты.
Вышли на трассу, и только тогда осознали, - приключение началось!
За разговорами дорогу до Кизела прошла не то что бы незаметно, - не запомнилась. Даже обычно вызывавший бурное веселье указатель Шушпанка приелся.
– Кто такие жители Шушпанки?
– Шушпанчики!
– А кто такие жительницы Шушпанки?
– Шушпанетки!

Предрассветный Кизел пуст, как вымер. Нас посетила здравая мысль –не отметиться ли нам в МЧС, сообщив маршрут группы. Вспомнили о скандалах с рукоприкладствами мэра Кизела. Каков поп, таков приход. Подумалось, что и сотрудники МЧС могут оказаться не лучше. И шанс сгинуть не вполне естественным образом не выглядит совсем уж невероятным. Решили как можно скорее уходить от населенных пунктов. Чем меньше глаз, тем меньше риск.
В поселке Шахты заплутали – Берлиоз еще только осваивается с навигатором. Ищем отворот на Верхний (на карте почему-то Северный) Коспашский. Находим его, изумляемся брусчатке. Останавливаемся на перекрестке у шахтного отвала, отправляем SMS с нашими координатами: Нажмите для просмотра прикрепленного файла Покружив у заваленного оголовка шахтного ствола, выбираемся на заброшенную окраину поселка:Нажмите для просмотра прикрепленного файла. Снова бес нас водит за нос в центральной его части – приезжаем в тупик, где находим пункт сбора металлома. Торопливо убираемся оттуда – примут за воришек и самих на металлолом пустят…
Седьмой час утра. У забора мужик правит косу. Вопрос как проехать на Семеновку слегка его озадачил, но направление указал верное. А надо сказать, что Семеновка уже лет тридцать как развалины, почти урочище.
Мост через НярНажмите для просмотра прикрепленного файла
Тихая заводьНажмите для просмотра прикрепленного файла
СеменовкаНажмите для просмотра прикрепленного файла
Вот и речка Вогулка – и кто там нас пугал Вогульскими дебрями? Нажмите для просмотра прикрепленного файла
Первый раз разжигаем примус, спрашиваем дорогу у дядьки в УАЗике и видели Москвич на раме от УАЗа.
За речкой Няр встречаем велосипедистов в кепках Сбербанка, перекинулись парой слов – тоже на Ослянку идут. Крепкие парни,- на конторских крыс не похожи. Даже если не встретимся на вершине, уже двое пермяков знают наш маршрут и смогут обозначить район поиска случись что.
Опережаем велосипедистов. Слалом по грунтовке между промоинами, пара бродов - и мы в Гашковке:
Нажмите для просмотра прикрепленного файла Нажмите для просмотра прикрепленного файла
Лет 10 назад была вольным поселением в системе ГУИН. Живописнейшее место – за какие такие заслуги ссылали в этакую красоту? Тут впору санатории ставить, а не лагеря. Некоторые дома уцелели, и вроде бы не совсем заброшены. Напротив, в километре, крутой склон, у его подножия – избушка:
Нажмите для просмотра прикрепленного файла.
И вроде бы виден дымок.

Продолжение следует.

Да, пожалуй эта наша поездка надоолго мне запомнилась.
Cначала все шло гладко, что расслабило и отключило бдительность. Зато потом началась самая труба. Но об этом потом. Торопить события и забегать вперед автора я не буду.
Пока напишу свои впечатления от самого начала, а чуть позже выложу фото.

В развалинах барака что-то блеснуло, похожее на зеркало – неужто уцелело? Леха и Берлиоз лезут посмотреть, а я краем глаза замечаю приближающихся людей. С ружьем. Изображаю глубочайшую занятость скручиванием сигарет – табак рассыпной, машинка-роллер, знаете ли очень для таких случаев подходяще. Выставить сто грамм, наверно, было бы лучше... Дожидаюсь, пока подойдут поближе и здороваюсь первым.
За разговором ружье как-то незаметно перекочевало на траву позади хозяина. Охотники в прошлом оказались горняками. По их словам, в 90х годах американцы выделили деньги на закрытие шахт - их спешно затопили; даже помародерствовать народу не дали. Утопили шахты вместе с оборудованием, электровозами, вагонетками, станками в ремонтных зонах, кабелями.
Рассказывали про скоростные лифты-клетки, - при спуске желудок подскакивает куда-то в горло.
Дальше броды через вездесущую одноименную речку:
Нажмите для просмотра прикрепленного файла
дорога забирает вправо и мы идем вдоль Косьвы, оставляя по левую руку разрушенный мост, к броду. На галечной отмели расположились УАЗик и синяя Нива. Приближаясь к ним, планируем, о чем допрашивать будем - «сами мы не местные..» Однако с вопросами нас опередили:
- Хьюстон, у нас проблемы! Есть среди вас кто-нибудь, кто в машинах понимает?!
План допроса, естественно, был забыт, и, пока Берлиоз с Лехой готовили завтрак (он же — обед) я искал причину капризов бензонасоса Нивы. Вы бы и не так выражали свое возмущение, утопи вас в броде, предварительно поколотив о камни в русле реки... Виновник — залипшее реле, непонятно кем установленное (по схеме его наличие не предполагалось) был найден и приведен в чувство передергиванием предохранителя.
Экипаж Нивы — штурман (и, по трезвости, пилот) Басурман и ее владельца перестал строить планы по эвакуации, - Нива уже резво носилась по галечнику.
Как водится в тех местах, благодарность обрела вполне зримую форму приличного по размерам мешка с продуктами. Мешочек этот избавил нас от голодного пайка в последние дни рейда.
Плотно перекусив гречкой с тушняком, начинаем выбирать траекторию брода, учтя ошибки предшественников. Берлиоз Напяливает Л-1 и идет мерять ногами брод, пару раз чуть не падает — течение норовит окунуть его целиком.
Леха с Басурманом на броне, для веса.
По разведанному фарватеру по диагонали, сносимые течением выходим точно на вешку.
Нажмите для просмотра прикрепленного файла Нажмите для просмотра прикрепленного файла
Экскурсией по бывшему детскому саду дер. Большая Ослянка мы обязаны Басурману — убедил, что стоит посмотреть. «А вот посмотрите, - это детские горшки! Представляете, сколько ж*п видали эти предметы?!» Думаю, что мы из последних, кто это здание видел — на обратном пути его уже шустро разбирали на доски...
Здесь наши с Басурманом пути разошлись — он пошел искать УАЗ рыбаков, а мы начали самостоятельную экскурсию по развалинам,...
Нажмите для просмотра прикрепленного файла Нажмите для просмотра прикрепленного файла Нажмите для просмотра прикрепленного файла Нажмите для просмотра прикрепленного файла
Нажмите для просмотра прикрепленного файла Нажмите для просмотра прикрепленного файла Нажмите для просмотра прикрепленного файла Нажмите для просмотра прикрепленного файла Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Продолжение следует,..

Пока Лёха и Берлиоз бродили по заброшенным домам, я погружаюсь в атмосферу запустения,... Ковры из мха в комнате, в углу на полке в прихожей — бутылка стеклянная из-под молока (сто лет таких не видел); банка жестяная из-под кофе, откуда-то из детства... Неизрасходованная банка ядовито-коричневой краски в углу и обрывок фотопленки, на котором уже ничего не разобрать. И все признаки того, что помародерствовали уже до нас, - и основательно.
Теперь в Большой Ослянке — охотхозяйство. Дома разбирают, - какие на доски, какие целиком вывозят. На ЗИЛ-131 вывозит остатки металла, перепахивают трактором землю в поисках водопроводных труб.
У тружеников демонтажа перекур, и мы решаем отступить от правила «ограничить контакты с местным населением», - посмотреть, что за народ. Для завязки разговора не придумываем ничего лучше, чем спросить: - «Как пройти в библиотеку?». В смысле, в то место, где она была — может, книги какие найдем, документы. Секунд тридцать суровые металлисты вникали в суть вопроса, задумчиво сплевывали через левое плечо, скрестя руки на груди. Сообщили, что сгорела. А была воон в том (противоположном) конце деревни — там мы домик охотхозяйства и нашли.
Пока выбирались из деревни верхней дорогой, через которую специально борона положена и труба водопроводная — чтоб не ездили, нахожу лопату. Правда, без черенка. И ржавая порядком. Заступ могильный, не иначе. Но за неимением никакой лопаты в экипаже — сгодится и такая. Закидываю ее в машину.
У неопределенного возраста и пола существа, выдергивающего из перепаханных трактором развалин провода уточняем, где здесь была заправка, и где же, собственно, выезд из деревни?
Переходим вброд (что мосты через реки бывают, мы уже забыли — редкость в этих местах) очередной приток Косьвы, находим останки бренные заправки (пара-тройка цистерн и халупа при них с эстакадой) и берем курс на Ослянку.
И снова встречаемся с велосипедистами — на этот раз с семьёй. Мама, папа, чада и домочадцы. Мы бы не удивились, окажись они сотрудниками Сбербанка. Нас посещает мысль, что это не горы, а проходной двор какой-то. “Народу больше, чем в Хохловке в будний день» (с) LazyCat Минут десять болтаем с ними, выясняем где удобнее будет начинать восхождение на Ослянку.
День уже клонился к закату, и без сна начинаются вторые сутки: Берлиоз проснулся в 7 утра в пятницу; я — часов в 10 утра пятницы. Суббота заканчивается,.. И только Леха Инквизитор умудрялся подремать на заднем сиденье.
Решаем разбить лагерь, как только найдем подходящую для подъема просеку. Сами мы не местные, начинаем прочесывать подходящие просеки, которые выведут нас кратчайшим путем к западному склону. По первой проходим метров 700 вверх на машине и упираемся в выход курумника. Еще метров на 300 пешком. Оцениваем просеку как неудачный вариант — слишком далеко выйдем от северной вершины. Спускаемся вниз и возвращаемся туда, где остов разобранного грузовика и безымянный ручей, - пополнить запасы пресной воды и определиться таки с местом ночлега.
Дальше события развивались в духе паршивого психологического триллера. Мы уже вполне освоились с безлюдьем, и оно начало восприниматься как должное. На совет стаи о ночлеге расположились чуть поодаль распотрошенного грузовика, за деревьями – чтоб с дороги видно не было.
Вдалеке послышался грохот и нарастающий гул двигателя. Причем со стороны пос. Камень (по крайней мере, так то место на карте обозначено), в котором наличие разумной жизни нами не предполагалось. Самим фактом своего существования этот шум вызвал у Сварога с Берлиозом острый приступ паранойи. Как Леха Инквизитор ни противился, - был принужден залечь в придорожных кустах, дабы определить, что за коробчонка там громыхает.
Эт нормально – дичаем помаленьку.
Коробчонка громыхает мимо, удаляется. Новоиспеченный разведчик докладывает, что мимо проезжали наши большеослянские знакомцы-металлостаратели на ЗИЛе. С пустым кузовом. От этой новости паранойя расцвела буйным цветом, вопросы возникали такие:
- А почему это возвращаются с пустым кузовом?
- А раз с пустым кузовом, то зачем жечь бензин, мотаясь с Ослянки в такую даль?
- И вообще, за каким таким лешим эти черти поперлись аккурат в ту же сторону, что и мы?
И, завершающим аккордом:
- А не задумали ли наездники коробчонки чем-нибудь у нас поживиться, да супротив нашей воли? А мы люди мирные, наше оружие – Божье слово и доброта…
В тягостных раздумьях решили ждать темноты, сидя тише воды ниже травы. Сидеть тихо не хотел только Леха – он так громогласно возмущался параноидальными тенденциями (повышая голос, впрочем, больше от страха, подозреваю). Впрочем, от предложения заткнуться отказаться он не смог – ввиду численного превосходства параноиков.
С наступлением темноты, не зажигая фар и без лишнего шума, переместились на близлежащую просеку, поднялись по ней метров на 50. Нива просочились между двумя березками, едва не снеся зеркало и затаились под тремя разлапистыми ёлками. Берлиозу от недосыпу и пережитого хватило сил поставить палатку, но и только, - к скромной трапезе присоединиться он отказался и чавкали мы под аккомпанемент его храпа. Леха побрел в палатку, а я в Ниву на заднее сиденье.
Наконец-то – СОН!
Проснулись, по городской привычке – поздно. Обед воскресенья. Пока варили гречку и разводили ей тушенку, пока чаевничали,.. выдвинулись около часа дня. Два штурмана идут вверх по просеке; за ними ползет Нива, уворачиваясь от булыжников. Которые становятся все менее дружелюбными и норовят то в мост тюкнуть, то в порог. Заканчивается просека полянкой, - слева достаточно места под палатки, а справа – пятачок аккурат под габариты Нивы. Отличная новость. Здесь базовый лагерь и будет.
Если верить навигатору, до границы леса – километра два. По лесу. Что там на карте за просеки нарисованы, я не знаю. Но к суровой действительности они отношения не имеют.
Набив Берлиозов рюкзак едой и прочими важными и нужными предметами, включая коробку конфет для праздничного чая на вершине, и еще чего-то напихав в заплечные мешки, троица ломанулась вверх по вектору – на вершину.
Вектор получился кривой, как турецкая сабля.
По дороге Леха принялся общипывать куст с какими-то ягодами. На дружный вопль «Что ты ЖРЕШЬ?!» утверждал, что это смородина. Пообещали схоронить его под камнем, если что. От мысли, что смородину любят не только люди, несколько прибавилось живости – черт их знает, этих медведЕй…
Поднимаемся по тропе, виляющей по порядочно заросшей просеке. Так. Стоп. Откуда здесь тропа? Да еще с внятными лёжками? Но сходить с тропы не хочется, очень уж удобно.
Забираем северо-восточнее, сходим с тропы, и, буквально минут через десять вываливаемся из леса на язык курумника. Берлиоз с Лехой курумник увидели воочию впервые, похватались за фотоаппараты. На уговоры поберечь батарейки не реагировали. По камням идти проще, чем по кустам ломиться. Но только не в офицерских сапогах. Хуже, наверно, только пляжные шлёпанцы.
Еще минут через дцать слева от нас встает стена осыпи, метров так тридцать высотой, по правой стороне вскарабкиваемся почти на самую её высокую точку. А с пятачка между деревьями, только-только троим и поместиться, открылся такой вид, что господа туристы опять начали почем зря переводить батарейки в фотоаппаратах. Ладно хоть бинокль питания не просит.


Продолжение следует...

По паре глотков чая из термоса – и продолжаем путь. Лес изменился. Он уже не скрадывает курумник; спешим, поскальзываясь на влажных, замаскированных травой валунах. Временами стало хлюпать под ногами – неподалеку то ли болотце верховое, то ли источник ручья. Трава становится гуще, заросли иван-чая по грудь. Кем-то набиты в этих зарослях тропки. Гоним мысли, кто бы это мог быть. Топтун этакий. По этим тропкам забираем все правее и правее – и обнаруживаем себя болотце. Возвращаемся на сухое, взяв левую дугу, выходим на язык курума, прямого как просека. В конце которого отчетливо виден склон. Метров двести осталось. Прибавляем ходу, проскакиваем границу леса – и вот он, западный склон Ослянки!
Сидим на здоровенной плите, пьем чай и планируем траекторию подъема. Вспоминаем рассказы, кто из туристов и за сколько километров бросал машины. Похоже, нам достался самый короткий переход через лес, около двух километров. Вместо десяти по болотам. И уж точно – не 14 километров по марафонской тропе на Конжак. Время – три часа дня. На восхождение остается все меньше времени и все вероятнее, что не успеем до темноты в лагерь спуститься. Ну не назад же поворачивать?
Если верить изолиниям, мы на самом пологом склоне. Склон достаточно простой, - подъемы с выходом для отдыха на террасы, обширнейшее предвершинное плато, затянутое брусничником (или это голубичник был?) с островками горечавки и поросшее можжевельником; вершинное плато, связывающее северную и южную (наивысшая точка) вершины Ослянки. Поднимаясь, успеваем пощипать ягод на террасах.
Нашли расколоченную трехлитровую банку на высоте 850 метров. Неприятно.
Погода нас баловала, как могла – тепло, без дождей и облачности, лазурное осеннее небо,… В целом. Под легкий бодрящий душ мы попали на склоне предвершинного плато – в считанные минуты набежала тучка. Спешно расползлись по склону, и, как тараканы, попрятались под камнями. Почувствовали себя ближе к предкам. Про зонтики мы как-то не подумали, да. Наткнувшись на склон Ослянки, тучка свернула и направилась в сторону Усьвы, пролившись как следует уже где-то в стороне Большой Ослянки с Гашковкой.
Душ прекратился, вместо него вспыхнула радуга.
Воспользовавшись моментом, выходим к останцу на северной вершине. Опять моросит, и праздничный обед (если на часы смотреть, уже ближе к ужину) готовим в укрытии под карнизом. Пока ждали закипающую кашу, а потом чай – промерзли порядком: пальцы немеют, пар изо рта идет.
После еды мысли несколько оживились – попытались вырезать на опустевшей консервной банке надпись «teron.ru», намекая на то, что мусор оставлять есть характерная особенность теронотуристов. Не получилось. Двигаться стало совсем лениво…
Однако ж раскачались, залезли на останец и сфотографировались. Зафиксировали координаты и высоту.
На наше счастье, нагретые камни достаточно быстро обсохли на ветру, и обратный путь не превратился в скольжение. Леха к тому времени, наверно, трижды проклял день, когда одел в горы кирзовые сапоги.
На границе леса, с последними лучами заходящего солнца приходит понимание, что по лесу-то мы пойдем в темноте. Через 50 метров от границы леса разряжаются батареи в навигаторе. Конфискуем элементы питания из Лехиного фотоаппарата. Еще через некоторое время выясняется, что Леха ослаб, двигаться быстро отказывается. Впереди – Берлиоз с навигатором, в середине – Леха, а я замыкаю группу. Наступила полная темнота. Несколько разбавляемая двумя фонариками, которые каким-то чудом захватили с собой. Поиск тропы, понятно, бесполезен – берем по навигатору вектор на машину и ломимся сквозь лес, огибая совсем уж непроходимые кусты. Леха измотан в конец и все больше тормозит группу. Зашевелились страхи – вспомнили, что у осыпи слышали звуки, похожие на пышканье медведя. Так, горланя песни и колотя ложкой в миску, минут через 40, каким-то чудом замечаем отблеск отражателя задних фар машины - ошибка навигации составила метров пятьдесят. Спасены!
Закипает чай, бойцы ставят палатку – делимся впечатлениями и без задних ног валимся спать. Я уже вполне обжился в Ниве на заднем сиденье – ни за что на палатку не променяю.
Утро наступило часов в одиннадцать. Понедельник. За утренним кофе с сигаретой совет стаи решает, куда двинемся дальше. В нашем распоряжении еще дней шесть. Как будто - времени достаточно для выхода на Конжак. Видятся два варианта: возвращаться через Ослянку и выходить на Серовскую трассу, и уже оттуда – на Кытлым; второй – пробиться на Кытлым через Камень.
Есть один ньюанс – карты подбирались для Красновишерского района, куда первоначально и планировалась экспедиция. Итак, пересмотрев имеющиеся в наличии карты выясняем: есть одна карта автодорог, карты на двух навигаторах, причем карту Навител можно просто в расчет не брать ввиду потрясающей ее убогости (увижу еще у кого в группе эту мерзость – не знаю, что сделаю, но точно ничего хорошего), карта на Гармине порядком устарела. И, в общем-то это все. По памяти – надо идти через то ли через Усть-Тыпыл, то ли через Усть-Тылай.

Басурман утверждал, что до Кытлыма мы пройдем легко. Вот только мы забыли уточнить, каким маршрутом. Мысль вернуться через Большую Ослянку к броду тогда казалась нам бредовой – зачем лезть вброд, когда можно с комфортом возвращаться домой из Кытлыма по Серовской трассе?
Как бы там ни было, первая большая ошибка в навигации допущена – по картам через Камень в урочище Кырья идут дороги. Оттуда (теоретически, по крайней мере) можно попасть и в Кытлым, и в поселок Павда. По рассказам знакомого Лехе лейтенанта, Павда поселок вполне живой.
И мы двинули к Камню.
Поселок Камень - перепаханная трактором площадка, где стояли бараки спецпоселенцев; зданий тридцать, может быть. Дорога до Камня вполне приличная, примечательна самим фактом её, дороги, наличия. На въезде (он же выезд) на боку валяется остов автобуса – то ли КАВЗ, то ли ПАЗ. На востоке площадки – избушка, явно обжитая. Проверять, чего там хранится, не решились. Сгнивший в получасе хода мост обошли по наезженной кем-то колее слева. Следующая достопримечательность – знак на границе Пермской и свердловской областей. Выцветший до нечитаемости, расстрелянный охотниками из всех видов оружия, но еще твердо стоящий на своих двух штангах. Фотографируемся и двигаемся дальше. По дороге.
Вот хоть убейте, не пойму, где мы отворот на Усть-Тыпыл прозевали? Может, еще до брода?
Сразу за знаком дорога заметно ухудшается. Но вплоть до речки Полькас – это еще дорога. С боем брать каждую сотню метров не приходится. Терпимо.
На галечной отмели Полькаса делаем короткий привал с чаепитием. Излучина реки, разрушенный мост и галечник напомнил чьи-то фотографии, но как ни старался, - так и не вспомнил, ни чьи они, ни где видел. Да и видел ли…
Вставай, переходим эту реку вброд.
Все чаще петляем, объезжая провалы в лежневке, останавливаемся – Берлиоз в уже ставшем родным и привычным Л-1 промеряет фарватер все чаще. Все больше времени тратим на планирование и подготовку прохождения сложных участков – машина одна, и рисковать её техническим здоровьем желания не имеем никакого. Объезжая оказавшуюся вполне безобидной лужу, сажусь на задний мост. Тратим драгоценные сорок минут (хочется лагерь поставить до темноты, а уже смеркается!) на высвобождение из галечно-глиняного плена. Обрываем один из амортизаторов заднего моста – хорошо ещё, что у меня они спаренные. Хорошо быть линкором – одну башню снесло, семь осталось,… Найденные неподалеку свежие медвежьи следы несколько процесс эвакуации ускоряют. Это потом мы к ним привыкнем, и внимание обращать перестанем.
Леха принес камень, весьма увесистый булыжник, кило так на двенадцать, для закладывания под колесо. И то ли бросил, то ли уронил его – зачем-то мне на ногу! Хоть и не ожидал я такой пакости – реакция у меня хорошая, отдернуть ногу успел.
Состояние дороги, прямо по Мэрфи, меняется от плохого к худшему. Нас ждали три спецучастка. Я специально такие подготовить не сумел бы.
Первый – провалившаяся лежневка на протяжении полусотни метров. Судя по колеям, не без помощи Уралов. Возможно пройти только с хода, тщательно выверяя траекторию по заболоченной обочине – остановка смерти подобна, лебедки-то нет!
Второй – провалившая и затопленная лежневка, с колеями по… карманы будет. Метров поболе полусотни. Зато - высокая и твердая левая бровка с наваленными наискосяк бревнами, а в самом конце участка промытая ручьем, который, собственно, и есть виновник торжества природы над человеком… Перекладываем бревна – и прорываемся.
Третий – самый короткий, метров двадцать. Самый глубокий и широкий. Билет в один конец – пройти можно только по осевой; посередине ступенька, за которой Леха скрылся в воде по пояс; спрыгнуть с неё можно. А забраться, - нет. В обратном направлении для стандартной Нивы, в одного, без лебедки или машины поддержки – нет. Нырнуть ниже ватерлинии и хлебнуть движком воды - легко. Обочины заболочены настолько, что без электролебедки не стоит и пытаться. Может, мы и развернулись бы, не став рисковать. Не будь свежих следов УАЗа – они входят в это озерцо по осевой, по ней же выходят и ведут к Кырье, до которой остались считанные километры. Свежие следы здесь – понятие относительное. Главное, что не прошлогодние. Раз УАЗ прошел, - и мы поплаваем… Я теперь совершенно уверен, что броды глубиной до 1 метра 20 см для Нивы препятствием не являются – главное не останавливаться.
Спустились сумерки. Радость нашу, когда мы выскочили на урочище, - сухая площадка, внизу журчит река да и просто удобное для лагеря место, - описать невозможно.

Нормальные туристы стараются ставить лагерь до захода солнца и определенно – следует прекращать движение с наступлением темноты. С закатом же нормальные туристы ложатся спать, с рассветом встают и используют световой день по максимуму.
Нормальными туристами к моменту прибытия на Кырью мы уже не были.
Какой черт нас дернул ехать дальше – не знаю. Как и многое другое, для меня это остается загадкой.
Мы перешли Кырью.
За бродом нас встретила Колея. В траве по шею. Направления едва угадываются, - вираж вдоль излучины налево, и, второе - прямо. В общем-то, начиная с этого места картам можно не верить. Дороги здесь живут своей жизнью, и с картами соотносятся ну очень приблизительно. Радует, что хоть речки и ручьи более-менее на своих местах, - самые надежные ориентиры.
Направление прямо выбрали вот почему. Куда пошли следы УАЗика с Кырьинской площадки - в темноте отыскать не смогли. И смело предположили, что кроме как через брод, прямо - деваться ему некуда. Мыслители, ничо не скажешь. Крыша, видимо, отрастила ножки и зашевелилась у всех троих.
Метров через двести трава закончилась и превратилась в приличное с виду полотно дороги. Терпимо, грунт плотный. Промоина появилась в свете фар неожиданно – только успевай уворачиваться и скакать по бровке да вершинам колеи.
Здравая мысль вернуться назад и встать лагерем робко постучалась мне в мозг. И мялась у входа ровно до того момента, пока я не словил мостами здоровенный булыжник, сидевший по центру колеи. Могучий удар, тряхнувший машину, привел в чувство; спорить со мной было бесполезно. Обратно на Кырью я летел, как будто за мной гнались демоны. Или кто похуже.
Полночь. Понедельник, плавно переходящий во вторник.
Лагерь стоит на возвышенности справа от брода; у костра сушатся ботинки, коптятся носки и закипает котелок с будущим кофием. В звенящем безветрии слышно журчание Кырьи, ворчание котелка да пара-тройка не помёрзших еще комаров… Берлиоз жалуется на глухоту – отсутствие шумового фона его нервирует.
О том, что где-то еще есть люди, можно догадаться по надоедливым самолетам где-то совсем в вышине, да по пролетающим спутникам – небо исключительно чистое сегодня. Пытались найти знакомые созвездия и Полярную звезду – осилили только ковш Большой Медведицы. Поняв, что астрономы из нас вышли так себе, бросили это бесполезное занятие и расселись у костра за ритуальной кружкой кофе и сигаретой. Так и не решив, куда идём дальше – на Кытлым или на Павду, валимся спать.
Глушь и безлюдье на десятки километров. Наши следы останутся здесь на годы, пока не смоют дожди и талые воды – человек здесь редкий гость.

Продолжение следует,...

Камрады! ваша экспидиция-это то как не надо ходить в экспидицию Без лопаты,без запаски....с одним хайджеком...
"Безумству храбрых поем мы песню"
Без обид-отчаянным придуркам везет
Отчет вообще душевный.Ни Чо -супруга прочитав ваш отчет рветса в горы............на будущий год

Вторник.
Утро началось с зарядки. Аккумуляторов к навигатору. Борьбу за право зарядить свой Glowfish первым Леха проиграл – волюнтаристски Гармин был объявлен более надежным. Кормить его коммуникатор будем в последнюю очередь.
Завтрак готовится, а я прибираюсь в машине. Откладывать уже некуда – еще немного, и продукты смешаются с грязными перчатками, вытекающим из бензопилы масла, мокрыми носками, инструментом и множеством мелких и не очень предметов. Как все это на первой же кочке не завалило Леху на заднем сиденье?
Упорядочиваю хаос.
Берлиоз увековечивает джентльменский набор полевого командира на капоте – карты, навигатор, бинокль, кружка с кофе и табак…
Сижу на бревнышке, курю. Пялюсь на склон за рекой, до него недалеко – в пределах километра. На склоне – правильной формы овал рыжего цвета. Внутри овала все то же, что и снаружи – трава, деревья, хвоя. Только внутри – все рыжее. Зову Берлиоза – снимай, мол, это чудо природы. Оптика у тебя позволяет. Задумчиво разглядывает овал в видоискатель, потом в бинокль. И фотографировать отказывается. Наотрез. Дай, говорю, фотоаппарат. Нет, говорит, сам снимать не буду, и тебе фотографировать не позволю. Уперся, - хоть кол на голове теши. Да и черт с ним, с овалом.
Снова разгорелось обсуждение – куда идем мы с Пятачком? УАЗ определенно ушел через Кырью, - на Павдинском направлении следов не нашли. Почему мы так зациклились на разгадке его маршрута? Это вроде критерия – если УАЗик пролез, значит дорога, в принципе, проходима. За бродом в траве следов не разобрать. Предположили, что кроме как прямо – деваться ему некуда. Решаем продолжить движение по ночному треку, в направлении грунтовки, ведущей на Кытлым.
Мы снова перешли Кырью.
Идя по ночному треку, останавливаемся у перекрестка, которого нет на навигаторе. Дорога, обозначенная на карте, ведет прямо. Но – вниз. И проезжей не выглядит, молодые деревца уже пробили полотно даже в колеях. А раз так, - дорога плохо сохнет, насыпь размывается и заболачивается. Спускаться в низину решительно неохота. Утопить единственную машину в болоте, в этих ебенях – от такой мысли аж холод по спине. Заболоченность и на навигаторе обозначена. Уходим в левый отворот, который выглядит куда как перспективнее: относительно свежие следы, неглубокая колея… Следов УАЗа нет, как сквозь землю провалился.
Проходим довольно уверенно километров шесть, до начала плавного спуска. Колея углубилась, и двигаться дальше возможно, только цепляясь левыми колесами за узенькую полку бровки. Подрубая иногда деревца, на ней проросшие. Середина колеи отутюжена мостами чего-то такого, что не особо напрягаясь ровняло ими глину вперемежку с галькой.
Неизбежное, наконец, случается – заковыристая береза подталкивает переднее колесо, бровка подламывается и Нивка валится в колею, точнее – повисает в ней, шевеля лапками. Минут не меньше сорока упражняемся с хайджеком и бензопилой; с лопатой и топором; наконец, с бревнами, которыми завалили колею. Соорудили трамплин и общими усилиями пересунули Ниву обратно на бровку: Нажмите для просмотра прикрепленного файла
Становится жарче, воздух влажный. Комары заметно оживились. То ли к дождю, то ли болото близко.
Метров через триста история с падением в колею повторяется. Я с Лехой вызволяю машину, а Берлиоз отправляется на разведку, отрабатывать штурманскую долю. Лехе достается штурманить, по неопытности получается плохо. Хотя бы видно, чего у него в траве под ногами…
Встречаем приунывшего Берлиоза.
Впереди – ручей. За ручьем – низина. В низине – болотце. В болотце, в колеях, по пояс стоит Берлиоз в Л-1. Взгрустнулось.
До грунтовки остался всего лишь километр с небольшим. Сразу за болотцем дорога идет на подъем. Проклятые 100 метров. Мечтаем о лебедке, а в руках только бензопила.
От отчаяния начинаем строить гать. Не будь дождя, мы бы своего добились. Но он пришел, радостно погромыхивая. Вернуться нам казалось совершенно невозможным. Страх перед обратной дорогой был силен настолько, что идея,…

…Внимание!

…Пойти в Кытлым за Уралом или ГАЗ-66,…

…показалась реалистичнее.
Массовое помешательство – других слов у меня нет. Если только матерные. Мечта Берлиоза сходить в пешеходку (пеший поход) сбылась несколько неожиданно. Мечты вообще имеют пакостное свойство сбываться…
Все трое сказали: да, пойдемте в Кытлым!
По вектору с этого треклятого болотца до Кытлыма километров 20. Вносим поправку на ветер; считаем, что еще столько же уйдет на изгибы дорог и перепады высот. Получаем километров 35-40. Уложиться в дневной переход как будто бы вполне реально.
Собираем пожитки, - включая примус, палатку, спальники… Берем полуторалитровую (это на троих-то!) бутылку минералки, - и через 20 минут уже идем. А еще через километр – вываливаемся с лесной дороги на вполне приличную грунтовку. На которой находим потерянные было следы УАЗа, ведущие в сторону Кытлыма.
Пялимся в навигатор, пытаясь понять, где же мы, в самом деле, находимся. И какое направление выбрать. Минут через двадцать вскидываем заплечные мешки.
Мы думаем, что идем в Кытлым.

Продолжение следует,..

ну ты, Серега, даешь! Разошелся! Такое ощущение, что ты всю зиму будешь писать. Это хорошо, будет что читать.

Фрагмент маршрута от Семеновки до Камня: Нажмите для просмотра прикрепленного файла
Кырья: Нажмите для просмотра прикрепленного файла

От Кырьи до места, где бросили машину, первая часть пешеходного трека: Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Единственная трудность, которая нам виделась — расстояние. Дождь стихает. Нам еще не досаждают уже промокшие ботинки. Даже колено, болевшее в течение предыдущих трех месяцев, помалкивает. Грунтовка вполне приличная, шириной никак не меньше пяти метров.
К Большой Косьве (в этом течении она шириной метра два) приходим, почти не запыхавшись. И Берлиоз с рюкзаком впереди... Леха исследует охотничью избушку метрах в ста к северу, а мы перекуриваем на чурбаке у дороги. Внимательно изучаем следы, - кто здесь был и, предположительно, когда; смотреть под ноги становилось привычкой.
Погоготав над предложением подождать попутную машину, закидываем котомки за спину, а метров через двести выходим к перекрестку. На навигаторе его нет, дорога должна идти только прямо. Минут десять размышляем, - сбивает с толку, что направление на север лучше прилегает к вектору на Кытлым, чем выбранный нами маршрут. Дорога же прямо идет практически точно на восток с небольшим отклонением к северу. Однако прямо — езжено, следы УАЗика ведут туда, появляются еще следы пятачковой резины.
Посомневались, но недолго. Нас невозможно сбить с пути — нам все равно, куда идти (с) Народное — пошли прямо.
И кто бы мог подумать — у нас одна литровая бутылка, а источников воды дальше не будет. В этом нам еще предстоит убедиться.
Редким снимкам, сделанным во время этого безумного перехода, мы обязаны Лехе Инквизитору — к тому времени герр Берлиоз самовольно сложил с себя обязанности фотографа, деградировав до штурмана с сусанинским уклоном.
Пока тянется дорога до столба Европа-Азия, пару отступлений.
Обувь. Еще раз обувь. Полцарства за нормальные сухие удобные кроссовки! Первые мозоли уже появились и дали о себе знать, но еще не во весь голос. Мои ботинки явно задумывались для чего угодно, только не для пеших походов — стальной подносок, тяжелая подошва из маслобензостойкой резины, выдерживающей температуру до 300 градусов со стальным же супинатором. Не говоря уже о неудобном взъеме. Выявилось еще одно, пока просто неудобство — стальной подносок поддаваться упершимся в него крайним трем (вместе с мизинцем) пальцам поддаваться никак не желал. Пальцы, проигрывая в единоборстве с металлом, начали побаливать.
Воду расходуем экономно, по глотку в полчаса.
Загробным голосом вещаю, что господам турыстам предстоит в этом переходе познать, что такое вечность. Господа турысты чуяли неладное и сумрачно молчали в ответ. Монотонность перехода сбивали бесконечные истории Берлиоза, -
И морж заводит разговор о всяческих вещах -
сначала о капусте речь, затем о королях;
про рачий свист, и стертый блеск
и дырки в башмаках (с) Льюис Кэролл

Километра через четыре вышли на перекресток. Все еще среда, 4 августа 2009 г. 17:51:54.
На перекрестке — столб с указателем Европа-Азия, приятно разнообразивший монотонность ходьбы и дал повод отдохнуть. Почувствовать себя туристами, в связи с чем благодарность камраду Лехе за фотографии с этого места:
Леха ИнквизиторНажмите для просмотра прикрепленного файла
Слева направо - Берлиоз, Сварог Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Трек от столба до места ночевки (источники воды на обратном пути отметили): Нажмите для просмотра прикрепленного файла

Попытки понять, куда нас черти принесли, вылились в продолжительный спор. Пойдем мы прямо или налево. Прикидываем... вектор к носу. Налево, на север — Кытлым. Прямо, на восток — на Павду. Решили выходить на грунтовку, ведущую в Кытлым вдоль Лобвы.
Это сейчас все ясно и понятно - когда доступны все правильные карты...
Пошел дождь. Медленно, но верно промокаем. Ладно хоть за шиворот не течет — спасает кепка-капюшон. А вот Лехе без головного убора неуютно. Мы еще недостаточно озверели для драки за кепку, посему отрок продолжает наслаждаться прохладным душем.
Через полтора километра — привал. Берлиоз решил дать ногам отдохнуть. Уселся под деревом, где посуше, и скинул кроссовки. От взгляда на то, во что превращаются ноги от долгой ходьбы в мокрой обуви, стало грустно.
Еще через четыре километра, в 19ч 20 мин выходим к следующему перекрестку. Дорога, по которой мы идем, меняет направление и идет на восток. А на север идет нечто непонятное, скорее напоминающее просеку, нежели дорогу. На перекрестке на ветках развешаны банка пива (пустая, к сожалению) и каска. Шахтерская. Леха напяливает каску, спасаясь от дождя — какой-никакой, а головной убор! Короткий отдых. Как тяжело вставать! Первые несколько десятков шагов на негнущихся ногах, с острой болью в набухших мозолях. С матом и шипением входим в ритм на последующие пару часов.
Так мы прозевали отворот на дорогу вдоль Лобвы, и теперь удаляемся от Кытлыма.
По дороге пару раз попадаются костровища из сожженных покрышек тяжелой техники, наводят на мысли о печальной участи застрявших в этих местах. Проходящую машину в этих местах можно ждать месяцами. Леха подбирает не догоревший кусок покрышки — лучшего материала для быстрой растопки не сыскать.
Каждый шаг отдается болью; в стопе то ли сместилась, то ли сломалась косточка, придавленная неудобным взъемом ботинка. Идти можно, только опуская стопу плашмя. И вообще кажется, что ноги состоят из одних мозолей. Что, впрочем, от истины недалеко...
Заканчивается вода. Последние глотки бережем, как зеницу ока. Родников на дороге не попадается, хотя может их просто не видно в сумерках и опускающемся тумане.
Становится очевидным, что от цели — Кытлым — мы удаляемся, а дорога ведет мимо населенных пунктов в какие-то такие дальние ебеня, что даже смотреть страшно на карту.
Останавливаемся. Леха усматривает на карте шанс перескочить по просеке на теоретически существующую грунтовку, ведущую вдоль Березовки на Кытлым. Вот только затевать это в девять часов вечера - идея так себе. Панические настроения у стажера усиливаются, и он хватается за эту призрачную надежду, настойчиво требуя ломануться по просеке (синим кружочком обозначено)— по колено в мокрой траве (как будто нам мало!), в темноте и неизвестно еще, не закончится ли в действительности просека тупиком посреди болота : Нажмите для просмотра прикрепленного файла
Бунт подавлен. Идем по дороге дальше. Качество покрытия не меняется, даже становится несколько лучше. Хочется пить. Идем мы. Идет дождь. И приходит ночь.
С мечтой о ночлеге по Кытлымом, баней и круглосуточным магазином с пивом, мы, понятно, уже распрощались. Кушва осталась далеко позади. Надеемся выйти к ручью, который обозначен на навигаторе. Из последних сил через километр с небольшим выходим на точку и начинаем усиленно искать воду, а находим пересохшее русло — когда строили дорогу, его засыпали.
4 августа 2009 г, среда, 22:19:55 мы поставили лагерь прямо на дороге. Ищем сушины для костра. Тщетно, - в темноте, да после двух дней дождей. Пытаясь вытащить из леса упавшую березку, поскальзываюсь и падаю назад. В колене раздается хруст, из глаз летят от боли искры и, о чудо, - боль, не отпускавшая уже три месяца сгинула как не бывало.
Костер разжечь не удалось даже с помощью покрышки, все дрова сырые. С последними глотками воды сжевали по куску батона со сгущенкой.
Приступаем к ремонту ног — влажными салфетками, спиртом и лейкопластырем. Рычание, шипение и мат, раздававшийся при этом из палатки, разогнал всюживность на километр вокруг.
Опустился туман, а вместе с ним — тяжелый мокрый сон.

Вообще, офицерские сапоги зарекомендовали себя лучше чем ваши ботинки, в гору в них подниматься хреново, согласен, но наш первый переход показал, что ваши ботинки убили ноги гораздо сильнее, чем мои кирзачи.
Ослянка и курумники монументальны. Я помню что мы выцарапали на ржавой консервной банке наверху слово "Teron", пока пережидали дождь наверху.
Каска реально меня спасала. Кстати. она осталась у тебя?
Спасибо за подробные отчеты. С инетом у меня проблемности, поэтому откоментирую и добавлю свои добавки позже. С работы все прочитать попросту не успеваю.

Среда.
Нива стоит у болота в сорока километрах. В ней — еда, 70 литров топлива, сухие вещи и шанс на спасение.
В трехстах метрах от лагеря, если верить спутниковым снимкам, - дорога с оживленным движением, машин пять в день наверняка. Кто ж тогда знал.
Пробуждение в 6:30. Мы возвращаемся.
Во рту вместо слюны — вязкая слизь. В расстеленном на ночь тенте не собралось ни капли воды — дождь, словно назло, закончился вместе с отбоем. Ругаясь на чем свет стоит, натягиваю ботинки — взъем левой стопы опух и слегка посинел — максимально ослабляю шнуровку.
Жажда разбушевалась не на шутку. Пока подбираю палку для ходьбы, обращаю внимание на крупные капли росы на листях березки. Ого, какие крупные: десяток листочков и набирается на маленький глоток. Минут двадцать группа поглощена облизыванием близлежащих деревьев. Полегчало.
С 7 утра уже в пути. Штиль. Туман постепенно тает в лучах рассвета. В нас проснулись доселе незамеченные способности к поиску воды — через три километра мы находим родник. Вкуснее воды я не пробовал!
Вопреки ожиданиям, до перекрестка с банкой пива дорога вечностью не показалась. Боль и усталость стали злом привычным, и мы шагали — левой, левой, раз-два-три,...
Солдат всегда здоров.
Солдат на все готов.
И пыль, как из ковров
Мы выбиваем из дорог. (с) Владимир Семёнович
Периодически всем вместе и по очереди мерещится звук двигателя, но нас такой ерундой уже не проймешь. День намечается погожий — даже комары и пауты повылезали, в надежде отведать свежей кровушки.

В 13:15 мы радостно приветствовали банку пива, по прежнему висевшую на перекрестке. И по-прежнему пустую Устраиваем полноценный привал. Готовим еду, завариваем кто кофе, кто чай. Позволяю себе снять ботинки — высушить, их, конечно, нереально; а вот носки и стельки, да на таком солнце — запросто. Ласковый ветерок обдувает измученные ноги.
Лежу на солнышке, потягиваю кофе со вкусной сигаретой — блаженство...

Отдых прояснил мозги. Сориентировались на местности. Вот с этого перекрестка и был выход на грунтовку вдоль Лобвы. И как мы его вчера прозевали! По всей видимости, именно для обозначения этого на ветках висят банка и каска. Заставили Леху повесить каску, где росла.
Теперь план такой: проверить, существует ли дорога, ведущая на Кытлым вдоль истока Лобвы. До нее недалеко, около двух километров. Сказано — сделано. Судя по следам зубастого протектора, не мы одни искали эту мифическую дорогу... Если верить навигатору и карте — мы идем по ней, родимой. А глаза видят болотистый дремучий лес. И ботинки проваливаются по щиколотку. Остается только одно — возвращаться к машине. Нет у нас карт, которым можно доверять. И знания местности. А еще нет времени и сил выяснять — а куда эта тропинка ведет, а куда и кто ехал вот по этой дороге,...
Выходим на перекресток. Нас обманули, - каска на перекрестке висит просто так. Поэтому с чувством глубокого удовлетворения Леха водворяет каску на голову.
Сколько раз открывалось пресловутое второе дыхание, я не знаю. Но через пять часов мы были у машины. После короткого перекура готовили площадку для разворота. Сровняли колею подготовленными для гати бревнами, елками и палками. В считанные минуты развернули машину и рванули на Кырью. Новых сюрпризов уже проторенная дорога не принесла, помним почти каждый метр — здесь на левую бровку, здесь на правую; здесь аккуратнее — пенек на бровке!...
Еще до темноты мы перешли Кырью. В четвертый раз в целом, и во второй — в обратном направлении.
Какое замечательное, прекрасное место — урочище Кырья! Дрова, вода, сухое возвышенное место и просто идеальное место для лагеря. Мы только что не плясали, но сил не было. Поужинав гречкой с тушенкой, в ожидании чая, готовим ночлег — Берлиоз ставит палатку, а я прибираюсь в машине, освобождая заднее сиденье. Под руку попадаются три отслуживших свое батарейки. Если верить надписям, их нельзя бросать в огонь. Но мы ж нормальные русские люди — просто обязаны проверить! И батарейки отправляются в костер, о чем все честно предупреждены... Первая батарейка взвилась в воздух, как снаряд из Катюши, через минуту. И прицельно поразила кружку стоявшего у костра Берлиоза в тот самый момент, когда он намеревался из нее отпить. Повеселевшие господа экспедиционеры залегли в укрытия. Вторая батарейка настигла Леху при попытке сменить диспозицию. Третья, не найдя подходящую цель, с шипением ушла в темноту поверх голов. Обстрел закончился. Усталость берет свое — и нас валит сон.

Четверг. 06 августа 2009
Кто смотрел фильм Четверг? Четверг — это такой день, когда все идет на перекосяк, через пень-колоду и события развиваются от плохого к худшему. Этому дню, определенно, было суждено стать Четвергом с большой буквы. По мерзкой городской привычке, проснулись мы поздно. Овал на склоне стал ярче — из рыжего ближе к оранжевому. Идея пробиться до Кытлыма на машине нас не только не покинула — поутру одолела еще сильнее. Лехины попытки убедить нас проверить направление на Павду были безжалостно подавлены и подвергнуты остракизму. В конце-концов отрок был послан искать свидетельства пребывания УАЗа в округе. И он таки их нашел — на северо-северо-востоке от брода, восточнее высоты 563. Изучаем карты, - действительно, нарисована дорога. Овражистый склон был когда-то насыпью дороги. Вода размыла колеи и они со временем мутировали в овраги. Объезд — рядом, по полю. Трава укрепила склон.
Плотно завтракаем. Снимаем лагерь — и идем по следам УАЗа. Вот теперь я думаю — а с чего мы решили, что это был обычный УАЗ, а не, скажем, монстрик на 33 колесах? А может, это был и вовсе не УАЗ...
Дорога, в общем, не сильно лучше предыдущей — те же колеи, той же глубины. Те же неширокие бровки,.. С одним отличием — очень нехорошей, узкой, но коварной низинкой. И коротким колеистым крутым спуском к ней. Выход, правда, пологий; но если придется возвращаться, - индейская ловушка... Дорога ведет вверх, и это обстоятельство было нами воспринято как добрый знак — чем выше, тем суше. Не тут-то то было. Наверно, только на Урале можно забраться на высоту и обнаружить премерзопакостнейшее болотце.
Так и случилось. Дорога превратилась в овраг. Стенки грунта слева и справа, слева пониже. По центру — госпожа Колея, ныряющая в озерцо три на пять метров. И глубиной — метр с кепкой.
Берлиоз отправляется на разведку, а я с Лехой — строить гать. Ибо соваться в ту низинку желания нет ну никакого. Без нормальной электролебедки делать в низинке в обратном направлении решительно нечего. Мы хотим вперед. До выхода на нормальную грунтовку — около километра. Бодро пилим елки и гатим колею.
Строительство прекратил вернувшийся Берлиоз. Он был немногословен и печален:
Дальше, господа, полный п*ц.
Поверить в такое непросто. Прогулявшись немного, мы попытались восстановить судьбу УАЗа. Его экипаж пробился метров на двести дальше. Решив не искушать судьбу, они прорубили себе (звери — не люди!) новую дорогу рядом с Колеей. Пробились еще метров 150, после чего, за считанные десятки метров до твердого грунта, встряли окончательно. Эвакуировать их прибыла целая экспедиция: нечто на внедорожной резине; ГАЗ-66 или Урал; возможно, трактор — судя по рисунку протектора; и группа сочувствующих на мотоцикле Урал.
Наши шансы повторить их подвиг были сугубо отрицательными. Прекрасная мысль — возвращаться туда откель пришли, побродила вокруг нас, и удалилась, побежденная мОроком.
Маниакальное стремление придти в Кытлым обосновало себя так: у избушки на Большой Косьве надо было свернуть налево, на север — а не идти прямо, эврика! Не станут же строить дорогу в никуда. Наверняка в Кытлыме есть узел связи. Переночуем на окраине, в палатке — а если повезет, то и в гостинице. Посадим Берлиоза на попутку до паравоза — в ночь с понедельника на вторник у него самолет. С женой и ребенком летят на Балтийское побережье, догуливать Берлиозов отпуск. А мы с Лехой наймем Урал, - и тоже спасемся! Будучи совершенно уверенным, что теперь-то мы знаем дорогу, Берлиоз взял с собой даже ноутбук. Конечно, мы смотрели карты. Конечно, мы пялились в навигатор. И видели черт знает что, но только не те дороги, которые нужно.
Мы поумнели — емкостей для воды взяли больше. Запас бензина для примуса увеличили втрое. Еды и табака взяли на три дня. Я запихал кой-какие теплые вещи и ботинки с запасом сухих носков. Если вы морщите нос при упоминании о сухих носках — вы в походы не ходили, жизни не знаете и непонятно, зачем вы вообще это читаете?! На ноги я напялил сандалии — и идти легко, и ноги натирают в других местах, нежели ботинки...
Закрываем машину, вскидываем котомки. Берлиоз — зверь, не человек! Рюкзак Монбланом высится над его макушкой. И выдвигаемся — мы птицы гордые, мы птицы сильные — мы долетим!

Выходим на ту же самую грунтовку, с которой началось наш предыдущий забег. Только тремя километрами западнее.
...Вот она, Большая Косьва. Вот она, избушка. А вот он, - пресловутый перекресток. А вот мы: уходим с перекрестка точно на север, - точно на Кытлым. На левой обочине в подозрительно правильном геометрическом порядке лежат пятилитровые бутыли из-под воды. Как намек. Как та каска. Которую Леха все-таки прибрал.
Через три километра дорога забирает северо-западнее. Еще через полтора километра идет строго на запад. Где-то на этом километровом отрезке мы прозевали первый отворот на Кытлым. Дорога поворачивает на север. Мы несколько успокаиваемся — верной дорогой идете, товарищи! Снова смена направления - почти строго на запад. Перекресток, на котором мы могли бы снова уйти на Кытлым, через два километра, у речки Дьяковки - тоже упущен... А мы идем и идем на запад,... В Растесс.

Продолжение следует.

Пора задумацца над изданием книжки в мяхком переплете Едеш в электричке и читаеш :КАК НЕ НАДО ЕЗДИТЬ В ЭКСПЕДИЦИЮ.
И вообще надо звание присвоить,вместо "участника"придумать чо нидь такое монстроподобное джипперообразное

Бля интересно. Требую продолжения банкета.

Будет оочень скоро.У герр Сварога проблемы с тырнетом

Дорога огибает Алешин Камень. Нахожу на обочине пальчиковую батарейку — если так дело пойдет дальше, останется придумать индейские имена. Тут же испробуем находку, заменив ей один из аккумуляторов в навигаторе. Вопреки ожиданиям, аппарат ожил. Ну что за квест такой, за эту экспедицию уже найдены: лопата, каска, брызговик задний левый от нивы (мой оторван как раз слева), и вот теперь — батарейка.
В километре на восток от высоты 576 картографируем родник — как-то трепетно начали мы относиться к источникам воды. Заполняем бутылки и устраиваем чайную стоянку. Так я впервые попробовал кофе на минералке. Целых полтора километра дорога уверенно ведет на север, - до грунтовки на Кытлым по прямой осталось пять километров. Мы торопимся так, что, встретив шикарный земляничник на обочине, чуть не пропускаем его. Леха, сообразив, что лучшего повода передохнуть может и не встретиться, падает на обочину и начинает обирать земляничник, приговаривая что-то про витамины и утоление жажды. Присоединяемся к пиршеству. До грунтовки еще четыре километра.
Не тут-то было. Через километр дорога под углом в 90 градусов поворачивает на запад. Накатывает апатия, помноженная на усталость. До нас на этом повороте был чей-то привал — изучаем пустые банки из-под шпрот и степень усушки огурцов, выпавших из тарелки. Делаем вывод, что люди побывали здесь не больше недели назад.
Изучив карту в навигаторе, Берлиоз-Сусанин заявил, что через два километра будет просека, по которой до нужной нам грунтовки рукой подать — четыре с половиной километра. Порядком одуревшие от семичасового 28ми километрового перехода, поляки посмотрели в навигатор, ничего не поняли, но спорить не стали.
На протяжении первого километра по просеке даже есть колея. Судя по рисунку протектора, это могла быть одна из машин, что эвакуировали УАЗик. Воодушевляет. Но не надолго — колея кончилась. Таких крупных медвежьих следов, как на этой просеке, я еще не видел. Мы несемся по все менее похожему на просеку заболоченному лесу, и с явным уклоном вниз. Просека заканчивается. Болотцем.
Полвосьмого вечера, 6 августа. Четверг. Смеркается.
Скорей обратно, на кажущуюся уже родной дорогу. Болотная вода, наконец, находит себе путь под кожу лопающихся мозолей — от жгучей боли я рычал и блажил так, что даже птицы притихли, а окрестные медведи должны были удирать, постреливая непереваренными желудями. Берлиоз тоже бежал, впереди — от праведного гнева. И напоминаний о некоем Сусанине и его трагическом конце.
Выбрались. Возрадовались и поклялись больше ни в какие просеки не соваться. Мало ли что там в навигаторе нарисовано. Одному Богу известно, сколько десятилетий назад эту просеку прорубили. Сомнений в том, что мы идем в Растесс, не осталось после смены дорогой направления на юго-запад. До него около восьми километров. От Растесса до Кытлыма машины ходят - известно точно, но расстояния в 20 км между ними и предполагаемые 8 до Растесса с того места, где мы есть, вбивают последний гвоздь в гроб похороненных надежд попасть в Кытлым.
Единственный способ выбраться отсюда — только с Кырьи на Ослянку. Из карты навигатора следует, что мы приближаемся к перекрестку, который может сократить нам обратный путь к машине часа на три. Особо не надеясь, прошли еще пару километров. Как и следовало ожидать, перекрестка в реальности не существует. Дальше идти смысла нет. Ставим лагерь. Полный штиль. Других звуков, кроме тех что издаем мы, не слышно. Ватная гулкая тишина.
За девять с половиной часов пройдено около 42 километров. Пока готовится ужин, мозоли (точнее, уже волдыри), занимающие почти половину площади кожи стопы отмываются, проспиртовываются и заклеиваются. Поливаем землю бензином, кругом вокруг мешка с продуктами — в надежде, что резкий запах отпугнет от него живность.
Всю ночь за палаткой кто-то шуршал.
Пятница. 7 августа 2009 г.
Глаза продрали с рассветом. Чистое небо вроде бы обещает погожий денек.
К 8:40 утра минуем отворот на злополучную просеку. Обед запланирован у родника на северо-восточном склоне Алешина камня – воды едва хватило на утренний чай и чуть больше полулитра в дорогу. Перед длинным и прямым, как стрела, перегоном устраиваем первый привал минут на двадцать – Леха деморализован и требует отдыха. Любопытно все-таки, кто и зачем построил здесь широкие, с плавными изгибами дороги, ведущие в никуда? Отдыхал с пользой, - обобрал земляничник. Дает себя знать усталость, накопившаяся за эти дни. Идти никуда не хочется.
Хватит рассиживаться - марш-бросок до родника. Время от времени встряхиваюсь, поражаюсь виду, открывающемуся с высоты, по которой идет дорога, и погружаюсь обратно в ватное бездумье перехода. Левой, левой, раз-два-три… В какой-то момент вдалеке внизу стала отчетливо видна просека ЛЭП, и, правее, крупный поселок. Возможно, что Кытлым. По вектору до него ближе чем до машины. Однако прогуляться желающих уже не нашлось.

Откуда берутся родники на высоте – для меня загадка. Надеюсь, к следующему разу он останется на том же месте. Вволю напились, варим кашу – поклон конструкторам нехитрого устройства, работающего на сущих каплях бензина! Покуда не иссякнет нефть, мы не пропадем… Горячая еда! На подходе – священная кружка горячего чая. За спиной журчит ручей, кружка греет замерзшие на ветру руки. Со склона, где мы притулились, видна вершина в дымке. И лес, расстилающийся на многие километры внизу, между холмов. Сорокаминутный отдых закончен. Котелки-кружки-ложки вымыты и упрятаны в необъятный Берлиозов рюкзак.
Путь до перекрестка у Большой Косьвы и избушки прошел большей частью в молчании – сил хватало на сакраментальный вопрос – сколько километров до? Берлиоз врал безбожно. Мы догадывались, что он врет, но до правды докапываться не торопились. Заметно потеплело. В какой-то момент комары, посреди бела дня, подло атаковали нас из травы на обочине. Вели себя дерзко, как перед дождем. Который ждать себя не заставил – нудный осенний дождь, то усиливающийся, то ослабевающий. И, определенно, надолго. Одолевают мысли о чуде, которое должно нам помочь развернуть машину через полуметровые колеи по с каждым часом раскисающей глине, и пробиться – в третий уже раз, - на урочище Кырья еще до темноты.
А в это время в Лёхиной квартире уже снимали отпечатки пальцев. А сам он был объявлен в розыск.
…И в четвертый раз остановились мы на отдых у избушки на Большой Косьве. И наполнили мы по привычке бутылки водой. И надоело нам мокнуть, под дождем сидючи. А потому побрели мы далее. Я же прихватил потерянный безвестной Нивой задний брызговик, сполоснув его в речке – ибо утрачен мой был; в другом, правда, месте.
В сандалиях, как ни странно, даже по раскисшей грунтовке идти удобно, пусть и в промокших насквозь – одна мысль о ботинках, болтающихся в вешмешке, вгоняет в дрожь. Все ближе и ближе машина – очередной привал на перекрестке с дорогой, по которой мы выбрались из леса в первый наш поход. От него три километра с небольшим до машины. Выдерживая свой ритм, я порядочно отстал – лишних три минуты отдыха ушедшим вперед Берлиозу и Лёхе.
Когда до машины оставалось меньше двух километров, Леха скис – холод, дождь и усталость сделали свое дело. Порывается сесть под дерево и побыть там. Почувствовать себя, так сказать, Буддой. И сидеть под ним до просветления или проходящего мимо медведя. Заставить его идти удалось сначала уговорами а потом и матом.
Машину находим там же, где и оставили. Даже удивились – за время двухдневного бродяжничества она стала казалась такой же недостижимой, как и Кытлым. И почти нереальной.
Судя по обилию следов, медвежат приводили на экскурсию…
Походов больше не предвидится – меняю раскисшие сандалии на сухие ботинки. Пластыри и антисептическая мазь на исходе.
Отправив Лёху таскать бревна и ветки в колею, набрасываем с Берлиозом план отступления: если не удается развернуться; если не сдюжим вернуться на Кырью – глинистые колеи и бровка смочены хорошо; если застрянем в ловушке со ступенькой, – делим припасы и бойцы уйдут в Большую Ослянку за ЗИЛом. Останусь их ждать в машине – колено ноет все сильнее, - буду задерживать группу. Понадобится 22 часа, чтобы дойти до деревни.
Однако мы недооценили свои возможности и возможности машины – мы развернулись и практически без остановок добрались до зловредной ложбины. Проскакиваю самое глубокое место ходом; на подъеме машина левым бортом валится в колею. Поворачиваю голову, - и кладу левый локоть на сырую обочину. Задумчиво дергаю травинку за травинкой.

На наше счастье, справа вверх по склону – старый пень. Обрывков тросов и размотанной ручной лебедки только-только хватает за него зацепиться. Хайджеком и палками-елками с округи мы перебросили задний мост. Через сорок минут земляных работ, упражнений с хайджеком и натягивания лебедки мы выдрали-таки машину из ловушки. Звери, не люди!
Осталась последняя ловушка, - на спуске к броду. Пятнадцать минут нормальной, по нашим меркам, дороги усыпили бдительность. Мы устремились вниз, над колеями-оврагами. Что характерно, у нас почти получилось! Увы, под весом машины середина колеи осыпалась. Лебедиться не за что - поле. Мы закидали булыжниками колею. Мы подготовили трамплин в поле, налево. Мы подняли машину на метр, забросив левые колеса на твердую бровку. Из последних сил, не веря уже в успех, почти на руках, машина выцарапывается таки из западни. Видимо, близость урочища – вот оно, рукой подать, - придавало сил.
Мы перешли Кырью. И встали на ночевку. Костер разжигать бесполезно – идет дождь. Пока вскипает котелок, прячемся в машине. Если пробьемся до развалин Камня – однозначно спасены. А еще интересно, где ошиблись в наших выходах на Кытлым, где свернули не там и не туда,... Вот выберемся к цивилизации, - куплю бутылку молока и выпью его с печеньем. Дождь усиливается, продолжая наполнять ловушки обратного пути, - мышеловка захлопывается.
Завожу двигатель, сушу на печке спальник – предварительно выжав. Под барабанную дробь дождя засыпаю – нет, не завидую я спящим в палатке…
Суббота, 8 августа 2009 г.
Около половины четвертого утра я очнулся в холодном поту – накатило безотчетное беспокойство, сердце бешено колотится. Приоткрываю окно, минут десять слушаю… Ничего и никого, только дождь и журчание Кырьи. Ветер стих. Однако, беспокойство, кажется, живет само по себе, - ощущение присутствия… Выкуриваю сигарету и снова засыпаю.
Открываю глаза около шести, совершенно отдохнувший. Заслышав хлопанье двери, бойцы тоже вылезли из палатки. На завтрак время решено не тратить – ограничиваемся чаем с хлебом и остатками сгущенки. Кофе уже кончился. Наскоро забрасываем в машину снаряжение, заливаем 20 литров в бак – не хватало еще обсохнуть в тот момент, когда нужно дать газу.
Перед лужасом со ступенькой проводим следственный эксперимент. Имитируем подходящими бревнами ступеньку на дне лужи-озерца. Результаты удручают, - будем обходить слева по заболоченной обочине. Но достаточной скорости набрать не удалось, траектория пошла слишком близко к краю лужаса и, пройдя больше полпути, машина вязнет. Берлиоз засел в машине, узнав северного пушного зверька.
За час мы сдвинули машину едва на два метра вперед. Сработал будильник в телефоне – по плану мы должны еще только проснуться, но нечто на Кырье подняло и погнало нас в путь раньше. Цепляем лебедку за вросшее в землю бревно – внутри оно оказалось трухлявым и переломилось. Но на полметра продвинулись. Еще минут через сорок упорных попыток случается чудо. Берлиоз решается таки промочить ноги и, рискуя свалиться в лужас по пояс, приминает своим весом ветки, по которым должно пройти правое заднее колесо. Толкает машину в бок. Одновременно Лёха из последних сил натягивает лебедку, - чахлая березка норовит покинуть насиженное место, - а я нажимаю на газ.

Машина пулей выскакивает на твердую дорогу. Трясущимися руками скручиваю сигареты бойцам. В спешке забываем таки шакл и лопату. Мышеловка позади, но радоваться рано – впереди еще две ловушки. Обе взяли с хода. Выверенная уже траектория, вторая пониженная, газ в пол – и раскатанная по пути туда колея.
После пережитого дорога уже не казалась трудной. Проходим по памяти и на глазок – штурман выскакивает, щурит по-Чапаевски глаз:
- А, все понятно. Левее!...

Мы перешли Полькас.
Стоим на галечной отмели в ожидании вскипающего котелка. Нервозность и напряжение постепенно отпускают, как будто течение реки его уносит куда-то. Очень спокойно. Нечто отпустило, как будто Полькас – граница, за которой оно осталось. Любопытствую, чего это в такую рань бойцы проснулись – раньше будильника, хоть и вымотаны были насмерть.
- Да Лёха в полчетвертого всполошился, меня разбудил. Говорил, что чувствует, что кто-то есть. Так толком и не поспал…
Пьем чай, курим… Вялый дождь шуршит по крыше. Так спокойно... Нас выпустили.
А потом была дорога, которая показалась почти асфальтом. А потом промелькнула граница Пермской и Свердловской областей. В три минуты перемахнули брод через Северную Ослянку. Из Камня идем без остановок. И вот эти броды через ручейки, объезды разрушенных мостов, нам казались чем-то таким, что о-го-го! Да здесь на Волге можно проехать! Ну, теоретически .
Вот он, знакомый остов грузовика. По привычке наполняем канистры водой. Приводим себя, насколько это возможно, в человеческий вид. Нас ждет брод через Косьву – там мы и узнаем, насколько поднялась вода после дождей.
В Большой Ослянке одичавший Лёха рвется пообщаться с людьми, разбирающими здание детского сада. Но отцы-командиры на корню пресекают души прекрасные порывы – ты что, людей не видел, что ли? Всю дорогу Берлиоз периодически приговаривал: вот выберемся к асфальту, я вам все скажу. Я вам скажу, что я про эту поездку думаю!
Вопреки ожиданиям, вода в Косьве... спала. О как. Видимо, тогда мы застали ее после сильных дождей в верховьях. Минут десять планируем траекторию, высматривая бурунчики над валунами. Капот вода не захлестывает, но прорывается из-под дверей и ручника. Хоть течение и сбивает курс, но помешать нам уже не может – мы рвемся домой.
У брода через Гашковку сдергиваем севшую задним мостом на валун Ниву – то ли рыбаков, то ли туристов. Еще одна картина – ЗИЛ-130, людей полный кузов, воткнулся передним свесом в склон рытвины-ямы. Это просто дорога такая, с хитрецой… Пара зайцев выскакивает практически из-под колес. Погудел одному – тот припустил раза в два быстрее.

Приближаемся к поселку Северный Коспашский – на высоте 529 появляется связь. Докладываю Олегу (Olegys) и Сереге (Serg73), что мы живы-здоровы, машина на ходу, направляемся в Губаху на ночевку. Лёха узнает о том, что объявлен в розыск – по всей видимости, он назвал сроком возвращения вторник. А нынче уже суббота. Когда отрок к четвергу на связь не вышел, его маман неведомыми путями разыскала мою, узнала от нее, что мы собирались в Вишерский заповедник (за несколько дней я предупредил родных, что уезжаю – и действительно упоминал Красновишерск). И, не выйди мы своевременно на связь, поисковые группы МЧС отправились бы туда. Нашли бы нас, как же. Берлиоз успокаивал жену полчаса, не менее.
Наконец, сеанс связи завершен. Выдвигаемся к отвалам у поселка Шахты – там я починяю ручник. Сведение задних колодок регулируется его натяжкой. Без тормозов выходить на трассу – было бы форменным безумием. Последние 30 литров, из плоской канистры, залиты в бак. И я присоединяюсь к чаепитию. Слово берет Берлиоз, как и обещал:
- Знаете, ЧТО это такое было? Это была неудавшаяся попытка самоубийства. Я счастлив, что хоть что-то в этой жизни мне не удалось!
Смеркалось. Нужен нормальный ночлег. А еще душ, аптека и еда. Все это мы находим в Губахе – снимаем два номера в гостинице горнолыжного курорта. Цена кусается, но у благородных лесных морд выбора уже нет. А деньги есть. Пока Берлиоз обустраивается, беру Лёху и отправляемся за провизией. Закупаемся пластырем, ранозаживляющей мазью, парацетамолом – судя по самочувствию, ох как пригодится.
Наконец-то душ! Наконец-то – чистая постель. Горячая еда –за столом, в тепле и под крышей. Одежда за время блужданий приобрела неповторимый запах болот, травы, земли и еще черт знает чего. И этот запах начал поспешно впитываться в ковры и стены.
Бегло просматриваем фотографии на ноутбуке. Снова и снова возвращаемся в разговоре к пройденному пути, о чем-то спорим… В конце концов, разбредаемся по койкам и проваливаемся в сон.
Воскресенье, 9 августа 2009 г.
Заправляемся. Идем на Пермь. Берлиоза ждут сборы на самолет, - продолжить отдых с семьей на Балтике. Лехе предстоит сдаваться в милицию. А мне – искать место для ночлега. Квартиру, в которую я планировал заехать по возвращении, хозяева сдавать передумали. На работе тишь да гладь, да божья благодать – крутость сисадмина измеряется километрами расстояния до него, на протяжении которых все работает нормально. Закидываю риэлторам заявку, начинаю готовиться к поездке на Адово озеро – делать в городе пока нечего. Но это уже другая история…

КОНЕЦ

Как-то длинно получилось

Ни чо не длинно.Отчет в том виде каким он должен быть Серега у тя талант

Прелесно прелесно прелесно .

с одной стороны это плюс когда участвуют подготовленные машины... всегда смогут помочь с эвакуацией и небольшим ремонтом.... мне с ними спокойнее если только маршрут не выбирается из степени подготови авто.

Вообщем поживем увидем, может кто еще откликнется

Ху из мистер Bint?...

З.Ы.: Эта тема с отчетом, подготовка обсуждаецца здесь: тырц

надо как нить картинки в текст прогрузить

И это предлагают мне пережить?
Если только пассажиром)))

Чо там переживать то? Пешки не будет, дорога знакомая.